И все же приземление вышло не то, что не особо неэлегантным, но практически травмоопасным. Живот чародейки пришелся аккурат на навершие мечей и, если бы они висели как-то иначе, чем привык носить Белый Волк, то одним сбившимся дыханием и подозрительной болью в ребрах, хоть и начинавшей проходить, дело бы не обошлось.
"Ну какого черта меня принесло сюда?!.. Побеспокоилась, дурында? — мысленно выругалась Меригольд, оказавшись таки на своих двоих, когда ведьмак поставил ее на землю. Откашлявшись, она аккуратно коснулась боков, считывая через проходившую сквозь ладони магию состояние ребер. Не сломала. Удивительно. Может все не так плохо и вышло? После чего поправила висящую сумку, выбившиеся пряди спрятала за уши, дернула за полы курточки, после чего уже подняла взгляд на белоголового.
— Нет, просто переживания за старых друзей — не лучшие мысли, пока настраиваешься на перемещения. Оплошала, — пожала плечиками чародейка, не удержавшись от улыбки. Да, их отношения были натянутыми. Они оба, по крайней мере, как казалось самой Трисс, теперь не знали, как вести себя в обществе друг друга, однако это не мешало радоваться тому, что ведьмак жив-здоров, хоть и удивительно одинок без компании их общей "подруги". Хотя... Это же Йеннифер. Мало ли, что взбрело ей в голову:
— Я... — "Соскучилась" — хотела бы произнести рыжая, однако тут же закусила губу. Кому это было нужно? Вся вот эта сумбурная и абсолютно не к месту ерунда. Геральт выбрал Йен. Трисс смирилась и приняла этот выбор. Так зачем и у него, и у себя ковырять в ране — чтобы было больней и начало сочиться гноем? — Я должна спасти человека. Чародея. Ну как... Практически мага-самоучку. Он безобидный, слабый, а Радовид собрался расправится с ним в назидание. И портал-то я открыла, чтобы перебраться и забрать его, но оказалась здесь. Кстати, где мы, Геральт?
Ответ ведьмака чародейку ой как не порадовал. Она схватилась за голову, переведя руки на лицо, умывая его ладонями, обреченно то ли прорычав, то ли простонав:
— Чертово пекло!... Я не смогу в ближайшее время открыть новый портал... Прежний был на слишком большое расстояние. У меня... уже.. просто.. нету сил!.. — неизвестно каким чудом она все еще держалась на ногах. Безумно хотелось спать. Но теперь она тем более не располагала этим временем, а потому, с крайне просительным выражением лица чародейка воззрилась на своего знакомца.
— Геральт, пожалуйста.. Отвези меня до ближайшего поселения. Мне надо купить лошадь, после чего попасть в Ринбрун, срочно!.. Пожалуйста...
Неизвестно, что в итоге смогло убедить ведьмака, то ли большие и полные мольбы глаза, то ли его чуйка, что не стоит оставлять барышню в беде, то ли дружеские чувства, однако уже через несколько минут Меригольд подремывала на Плотве, опираясь спиной о грудь белоголового, изредка чихая от запаха конского и мужского пота. Они не разговаривали. Ведьмаку, видимо, и не хотелось нарушать молчание да развлекать даму беседой, Трисс же плыла по волнам дремоты, беспокойно вздрагивая, тем самым пробуждаясь, и снова проваливаясь в сумбурные видения на грани сна и реальности.
Наконец, мужчина дернул поводьями, останавливая кобылу. Чародейка вздрогнула, щурясь и болезненно морщась от рези в глазах, пытаясь осознать, где они. Ведьмак спешился сам и помог рыжей самой оказаться на земле. Оглядевшись и наметанным глазом распознав хату солтыса, белоголовый махнул рукой, показывая, куда бы чародейке следовало бы направиться. Глубоко вздохнув и натягивая на себя мину "барышни в беде", с милой улыбкой Трисс направилась, куда указали.
— Досточтимый... Войцех, — обратившись к обрюзглому мужчине с недовольным лицом, рыжая прижала одну руку к груди, дополнительно акцентируя внимание на сим положительном факторе, вторую направляя в сторону старосты, — Позвольте прикупить у вас в селе жеребца. Вы же наверняка знаете, кто бы мог продать его или хотя бы дать во временное пользование. За оплату, конечно же. Милый Войцех, помогите.
Переговоры шли уже минут пятнадцать с момента представления старосты и чародейки друг другу. Солтыс не особо был сговорчив, неизвестно отчего — то ли не хотел иметь дела с какой-то неведомой бабой, то ли просто встал не с той ноги. Но чарующий голос рыжей, полный мольбы, самое умильное выражение лица, довольно соблазнительный вид ее фигурки — ох уж эти привычки — ломали плотину вредности мужчины, уже давая течь.
— Ишь, госпожичка, чавой приключилась-то... Да понимаешь, у нас бываюча перекладные, мы ж недалеча от тракта чай вестимо обитаем, — важно подал голос староста, пуча глаза и дуя щеки для весомости, — Только вот сейчас последнюю кобылу давеча-то и прибрали, у нас только сменные да уставшия.
— Врешь как сивый мерин! — незаметно фыркнула чародейка. Она сразу заприметила отдохнувших лошадок в конюшне, мимо которой шла, но тут то ли цену ломал, то ли веса набивал, пытаясь красоваться. Ну раз уж ломать комедию, так до конца.
— Войцех, миленький! Вопрос жизни и смерти! Да неужто такой честный мужчина как вы, да и оставит девушку в беде? — пуская в ход больше женских чар, усилила напор рыжая, заламывая обе руки, прижимая их к груди. Этого уже несчастный солтыс сдюжить не смог. Глупо хлопая глазенками, тот торопливо сопроводил "милсдарыню" до конюшни, откуда вывел под узцы уже подготовленную лошадку, протягивая поводья чародейке. Продолжая рассыпаться в любезностях, Трисс тут же вручила щедрую плату в руки Войцеха, оплатив более чем щедро приобретенную лошадь, села по-женски в седло, элегантно держа ноги с одного бока кобылки, да и тронулась быстрее со двора, пока староста не опомнился. Стоило же ей скрыться с его глаз, чародейка села удобно, перекинув одну ногу через седло, и поехала в сторону ожидающего ее ведьмака.
